лентой навеяно
Aug. 25th, 2018 01:11 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
egorgrigО!-вослицает батя на перевале и я поднимаю залитое потом лицо-сейчас кумыса попьём и перекусим.
Перед нами внизу просторная долина, пенится горная река, несколько юрт белеют километрах в трёх. По склону спускается отара. Табун лошадей пацаны верхами гонят на водопой.
Время близится к закату, а мы с утра в пути. И до конечной цели ещё идти и идти. Мы шагаем к батиному другу, дяде Мише. Он геолог и километрах в двенадцати его лагерь. Намеревались разбить палатку и переночевав продолжить, но неожиданно нарвались на джайлоо-летнее пастбище.
Спустимся к реке. Умоемся и поменяем рубахи. Мы гости-весело говорит батя. Река глухо урчит, катает здоровенные камни. Жарко, тают вечные снега ввыси, бурлит холоднючая вода. Сливаем друг другу на спину, в развёрнутые книгой ладони. Омываем натруженные ноги. Усталость отступает.
Салам алейкум-говорит у очага перед юртой седобородый аксакал, прикладывая ладонь загорелой до черноты правой руки к левой стороне груди.
Алейкум ас-салам-отвечает батя и протягивает для пожатия обе руки.
Гыр-гыр-гыр-продолжает аксакал и делает приглашающее движение к юрте.
Гыр-гыр-гыр-отвечает батя на чистейшем иссык кульском наречии и хлопает меня по спине, подталкивает вперёд.
У аксакала от удовольствия вспыхивает улыбка на лице-ему по нраву кыргызский моего отца. В юрте уже накрывают-стопка пиал, боорсоки на широком блюде. Холодный кумыс нам наливает апа-жена аксакала. В квадрате входа, кошма двери подвязана кверху, видно закипающий самовар. Беее-блеет овца-её тащит резать сын аксакала. Той сейчас будет-бросает батя мне вполголоса, отвлекаясь от разговора с аксакалом-байке послал внука к дяде Мише, его тоже пригласили. Бешбармак покушаем) И аксакалу-джакши, байке. Чон рахмат. Ну это то и я понимаю)
Перед нами внизу просторная долина, пенится горная река, несколько юрт белеют километрах в трёх. По склону спускается отара. Табун лошадей пацаны верхами гонят на водопой.
Время близится к закату, а мы с утра в пути. И до конечной цели ещё идти и идти. Мы шагаем к батиному другу, дяде Мише. Он геолог и километрах в двенадцати его лагерь. Намеревались разбить палатку и переночевав продолжить, но неожиданно нарвались на джайлоо-летнее пастбище.
Спустимся к реке. Умоемся и поменяем рубахи. Мы гости-весело говорит батя. Река глухо урчит, катает здоровенные камни. Жарко, тают вечные снега ввыси, бурлит холоднючая вода. Сливаем друг другу на спину, в развёрнутые книгой ладони. Омываем натруженные ноги. Усталость отступает.
Салам алейкум-говорит у очага перед юртой седобородый аксакал, прикладывая ладонь загорелой до черноты правой руки к левой стороне груди.
Алейкум ас-салам-отвечает батя и протягивает для пожатия обе руки.
Гыр-гыр-гыр-продолжает аксакал и делает приглашающее движение к юрте.
Гыр-гыр-гыр-отвечает батя на чистейшем иссык кульском наречии и хлопает меня по спине, подталкивает вперёд.
У аксакала от удовольствия вспыхивает улыбка на лице-ему по нраву кыргызский моего отца. В юрте уже накрывают-стопка пиал, боорсоки на широком блюде. Холодный кумыс нам наливает апа-жена аксакала. В квадрате входа, кошма двери подвязана кверху, видно закипающий самовар. Беее-блеет овца-её тащит резать сын аксакала. Той сейчас будет-бросает батя мне вполголоса, отвлекаясь от разговора с аксакалом-байке послал внука к дяде Мише, его тоже пригласили. Бешбармак покушаем) И аксакалу-джакши, байке. Чон рахмат. Ну это то и я понимаю)
